Скелеты в стеклянных шкафах
Его называют одним из главных современных американских романистов. Критики отмечают раскованность и бесстрашие, а коллеги сравнивают с Толстым. Вот, например, Захар Прилепин: "Франзен пишет на том же, что и Толстой, почти недостижимом уровне — с тонкой прорисовкой самых разных героев, создавая энциклопедию быта, чувств, патологий". А вот Стивен Кинг: "Нет ничего более завораживающего, чем семейная ссора, как, если не ошибаюсь, сказал Лев Толстой. А может, Джонатан Франзен".
17 ноября 2014 года глава нью-йоркского издательства Farrar, Straus & Giroux обратился к прессе с официальным заявлением: в следующем году FSG планирует выпустить новый роман Джонатана Франзена "Пьюрити". В основе сюжета — история девушки по имени Пьюрити Тайлер, которая ищет своего отца. События будут разворачиваться на трех континентах, в разных временных плоскостях.
По словам издателя, стилистически роман сильно отличается от всех предыдущих работ Франзена. Не совсем понятно, что имеется в виду, потому как его книги в принципе одна на другую не похожи. Пока он пишет очередной роман, успевает измениться разговорный язык, а значит, и сознание людей, и особенности их восприятия. Франзен с точностью космического спутника фиксирует эти изменения, потому что они составляют суть его авторского метода. Обновленный слог вырастает из обновленной картины мира, меняющееся время раз за разом диктует совершенно иной характер высказывания. А потому, например, ироничный, тяготеющий чуть ли не к гротеску стиль "Поправок", по определению не может совпадать с нервной, но при этом удивительно чистой, без каких-либо жанровых примесей мелодикой "Свободы".
За последние несколько лет на русский язык были переведены именно эти два романа. Его проза, как, впрочем, любая настоящая проза, вызывает не просто смешанные, но иногда полярно противоположные чувства. Эгоцентрик Франзен требует к себе особого, повышенного внимания, бывает невыносимо дотошен и упрям, и явно неспособен к диалогу, если уверен, что правда на его стороне. Но его голосу, местами вкрадчивому, а подчас надрывному, стоит довериться.
"ПОПРАВКИ"
Если очень коротко: роман, принесший писателю всемирную известность, — это шестисотстраничная история семьи, которая собирается праздновать Рождество. То есть пересказывать "Поправки" — занятие абсолютно бессмысленное. Фабула здесь почти не имеет отношения к сюжету, а главного героя и вовсе нет. Точнее, главного героя читатель выбирает себе сам. А еще точнее, главный герой будет меняться при каждом повторном чтении, потому что эту книгу, если уж вы ее осилили, потом так и тянет перечитать.
Пятеро не самых симпатичных на свете людей. Престарелая супружеская пара (у него маразм, у нее невроз), их взрослые сыновья (параноик и сексоголик) и дочь, склонная к саморазрушению. Занимаются они в основном тем, что портят жизнь себе, а заодно и всем вокруг. На первый взгляд может показаться, что компания подобралась довольно эксцентричная. Но это не так. Их индивидуальные особенности — не более чем скелеты в шкафу, а подобного добра хватает у каждого из нас. Просто Франзен пошел на маленькое ухищрение — сделал шкафы стеклянными. Вроде бы и нехорошо подглядывать, а все равно видно.
Из-за раздвоенности характеров определить жанр здесь практически невозможно. "Поправки" — очень смешная книга. Но при этом и очень грустная, чтобы не сказать трагическая. События, если подойти к термину с чисто визуальной точки зрения, меняются с такой быстротой, что любой фильм Эмира Кустурицы в сравнении с романом Джонатана Франзена покажется флегматичной мелодрамой. При этом в книге, по сути, ничего толком не происходит. То есть ничего такого, что придавало бы тексту ощутимое ускорение и заставляло читателя переворачивать страницы с болезненной одержимостью. Кто-то пытается наладить личную жизнь, кто-то, дожив до тридцати, так и не может определиться, чем хочет заниматься, а кто-то и вовсе просто ищет потерянные таблетки или раскладывает подарки к приезду гостей. Однако текст разгоняется, а читатель с каждым абзацем впадает все в большую зависимость.
В конечном итоге "Поправки" воспринимаются как некое персональное чудо. Одна из тех редких книг, о которых рассказываешь очень осторожно и не то чтобы очень охотно. Потому что где-то там внутри уже поселилось стойкое ощущение, что написана она была специально — и только — для тебя.
"СВОБОДА"
В отличие от переливчатой структуры "Поправок", которую можно сравнить с живыми воспоминаниями, что меняются год от года, обрастая новыми подробностями и смыслами, "Свобода" — произведение более статичное, напоминающее скорее семейный альбом. Заглянешь в него через несколько лет, а там ничего не изменилось. Бумага разве что пожелтела, а лица все те же. Полистаешь немного, улыбнешься и снова отложишь. Прелесть альбома в том, что рассматривать его можно с любой страницы, если вы все там уже видели и точно знаете, что внутри.
Америка начала нулевых. Супруги Уолтер и Патти Берглунд переживают кризис брака, их дети истово пытаются найти свое место в жизни и совершают ровно те же ошибки, что когда-то совершали родители. Друзья семьи становятся врагами семьи, чтобы однажды вновь стать друзьями, еще более дорогими, чем прежде.
И снова в пересказе франзеновский текст притворяется какой-то совершенно пустячной историей. Мало ли было написано романов про брак. Мало ли сказано про отношения отцов и детей. Да в том-то и дело, что так об этом не говорил еще никто.
Книга буквально изобилует "стыдными" на первый взгляд эпизодами. Муж копается в собственных экскрементах, чтобы найти обручальное кольцо, которое случайно проглотил. Сын рыдает от ненависти к матери. Брезгливая тетушка сжигает простыни после того, как на них переночевал ее племянник со своей подружкой (переночевал — в данном случае эвфемизм).
Но удивительным образом из всех этих эпизодов рождается подлинная лирика, очищенная от романтических примесей и сентиментализма. Жизнь очень конкретна, и пытаться каким бы то ни было способом ее "редактировать" в угоду искусству, Франзен считает лишним. Потому и его роман врезается в память своей особой художественной правдой, максимально приближенной к правде жизни. Единственное различие между читателем и героем здесь в том, что герой не может посмотреть на все как бы сверху, из-под обложки. Читатель же, напротив, одарен возможностью разглядеть красоту чувства в самых неочевидных, казалось бы, деталях.