Зарубежная проза: На русском языке выходит "Стоунер" Джона Уильямса
“Уильям Стоунер поступил на первый курс университета Миссури в 1910 году, когда ему было девятнадцать. Восемь лет спустя, когда шла Первая мировая, он получил степень доктора философии и преподавательскую должность в этом университете, где он учил студентов до самой своей смерти в 1956 году. Он не поднялся выше доцента и мало кому из студентов, у которых вел занятия, хорошо запомнился... Преподаватели, не особенно ценившие Стоунера при жизни, сейчас редко о нем говорят; пожилым его имя напоминает о конце, который их всех ждет, для более молодых это всего-навсего имя, звук, не пробуждающий воспоминаний и не вызывающий из небытия личность, с которой они могли бы ассоциировать себя или свою карьеру”.
Так начинается теперь уже известный на весь мир роман Джона Уильямса “Стоунер”. А вот так еще десять лет назад могла бы звучать краткая биография самого Уильямса:
“Джон Уильямс поступил на первый курс университета Денвера в 1945 году, когда ему было двадцать три (больше трех лет он воевал). Девять лет спустя он стал доктором философии и получил преподавательскую должность в этом самом университете, где он учил студентов до самой своей отставки, случившейся за 9 лет до смерти в 1994 году. Он опубликовал четыре романа. Литературные критики, писатели и читатели, не особенно ценившие Уильямса при жизни, сейчас редко о нем говорят; пожилым его имя напоминает о конце, который их всех ждет, для более молодых это всего-навсего имя, звук, не пробуждающий воспоминаний и не вызывающий из небытия личность, с которой они могли бы ассоциировать себя или свою карьеру”.
Конечно, роман во многом автобиографический, так что совпадения в биографиях юношей Стоунера и Уильямса не случайны. Но автору “Стоунера” в 1965 году было немногим больше сорока лет, и он не мог знать, что проживет примерно столько же, сколько его герой, тоже не сделает большой карьеры и тоже очень скоро будет забыт. Он просто это чувствовал.
Как Джон Уильямс “вспомнил” Уильяма Стоунера, так Анна Гавальда вспомнила Джона Уильямса. Знаменитая француженка прочитала выпущенное крошечным тиражом американское переиздание “Стоунера”, влюбилась в книгу и, отложив свои писательские дела, срочно ее перевела. В августе 2011-го ее перевод вышел во Франции — на обложке так и написали: "прочла, полюбила и перевела Анна Гавальда" — и в течение нескольких лет после этого роман был бестселлером во многих европейских странах, а в 2013 году стал книгой года по версии британского магзина Waterstones. В январе 2015-го, в год пятидесятилетия романа, Corpus издаст “Стоунера” на русском языке в блистательном переводе Леонида Мотылева.
В чем секрет этого романа? Как ему без дополнительных усилий со стороны издателей удалось очаровать сотни тысяч людей по всей Европе? Простого ответа на этот вопрос нет — хорошие романы на то и хорошие, что описание их достоинств не умещается в пару фраз. Но, возможно, дело в том, что Уильям Стоунер — редчайший пример героя одновременно глубоко несчастного и совершенно счастливого. Словно издеваясь над канонами романа, в первом же абзаце автор не только сообщает точную дату смерти героя, но и как будто бы дает читателю понять, что жизнь была прожита зря, и сказать о ней нечего. А после этого наперекор всему начинается большой роман, чей размер не ограничивается объемом текста. Лишив свое повествование формальной интриги, все оставшееся время Джон Уильямс невероятно убедительно показывает: не важно, насколько неуспешной выглядит твоя жизнь в официальном некрологе (первый абзац), если в ней была любовь. И не важно, насколько счастливо кончилась эта любовь — если она вообще была, жизнь можно считать счастливой.
С формальной точки зрения, перед нами “академический роман”: с героями-студентами, а затем и профессорами, с лекциями и заседаниями советов факультета, с печально известными университетскими склоками. Но никому и в голову не пришло относить “Стоунера” к “жанровой литературе” — настолько декорации и даже сюжетные ходы здесь вторичны по отношению к большой любви, наполняющей книгу от первой до последней страницы. Не только любви человека к человеку, но и любви человека к литературе. Писатели любят книги — это трюизм. Но практически все они пишут о любви к литературе не в романах, а в эссе, временно выступая в качестве критиков. Поделиться этой своей любовью на страницах романа, не взяв ни одной фальшивой ноты, удается единицам, и Джон Уильямс из их числа.
Джулиан Барнс, сам большой писатель и большой любитель чтения, открыл для себя “Стоунера” уже после выхода французского перевода и писал о нем так: “Время оправдало надежды автора сверх его собственных скромных ожиданий. Прошло пятьдесят лет, и “Стоунер” стал бестселлером. Совершенно неожиданно. Бестселлером общеевропейским. Бестселлером самой чистой пробы — почти исключительно благодаря читательской любви и отзывам, передаваемым из уст в уста.”
Почти под всеми этими словами хочется с удовольствием подписаться. Но трудно согласиться с тем, что время оправдало надежды автора. После откровенного провала “Стоунера” — книга вышла тиражом 2 000 экземпляров — Уильямсу оставалось жить еще почти тридцать лет. За это время он написал только один роман, а последние 22 года и вовсе молчал. Да и почему ожидания автора “Стоунера” должны были быть скромными? Возвращение Джона Уильямса к читателям спустя двадцать лет после его смерти — большая радость для всех нас. И важный урок: писателей лучше читать, пока они живы, даже если они издаются совсем маленькими тиражами и имеют скромные ожидания. Короче, нужно очень сильно любить литературу — ну, хотя бы, как Уильям Стоунер.