Зарубежная проза: романы о любви. Часть 2

Мы продолжаем рассказ о любовных романах в зарубежной прозе. Отказываясь верить в том, что романы о любви - это всего лишь сладкие истории с неизменно счастливым концом, мы хотим рассказать вам о тех книгах, которые оставляют в душе след и надолго захватывают наше воображение.

Анна Йоргенсдоттер — шведская писательница, чей дебютный роман "Шоколадный папа" сделал ее знаменитой.

Это — удивительная, совершенно гипнотическая книга, мгновенно погружающая читателя в мир главной героини. Вот Андреа — маленькая девочка, на коленях у обожаемого отца, которого больше нет. Вот она — замкнутая, погруженная в собственные мысли пацентка психиатрического отделения: у Андреа довольно напряженные взаимоотношения с едой. Вот она рядом с Каспером — пациентом того же отделения, грустным и очень красивым, кажущимся Андреа совершенно недоступным.

Роман Йоргенсдоттер рассказывает о подлинной, "всамделешней" любви, которую наверняка испытывал каждый из нас. Это ураган эмоций, скачки настроений, ревность, подозрения, множество обид на фоне острого желания полностью раствориться в одном человеке — и все это происходит в голове одной девушки. Ее все покинули, она должна продолжать свое сражение с болезнью, но страдает в первую очередь от одиночества.

"Солнце прячется за тучами, как в фильме, где каждый кадр особенно отчетлив, и Андреа смотрит на белый холст. Там что-то должно быть. Образ. Может быть, лицо — в лучшем случае похожее на кого-то или совершенно незнакомое, но все равно симпатичное. В животе урчит. Каспер молчит. Вокруг слишком тихо. Воспоминания волшебны, реальность вторична. Андреа хочет быть здесь-и-сейчас. Думает о канифоли Каспера. Она лежит в том же пакете, что и тогда, и каким-то образом удерживает Андреа, внутри у которой какое-то вечное путешествие. Отчетливый образ путешествия, которое вот-вот начнется. Как будто сидишь в поезде: твое купе, твое место, но поезд не трогается с места, а в окнах с обеих сторон все равно проносится пейзаж. А ты все же не двигаешься с места. Очень хочешь (чего-то другого) и ждешь (чего-то другого). Андреа понимает, что нужно что-то сделать, чтобы вырваться из этого круга, но не знает что. Может быть, надо что-то произнести — или лучше действовать без лишних слов? Может быть, просто мысль (или две, или три, или сто сорок миллионов) должна начать двигаться в другую сторону? Но как заставить мысль измениться? Как достичь невидимой цели?"

"Шоколадный папа" — это очень красивая и грустная книга, которую хочется читать медленно, постепенно проникаясь симпатией к героям, которые очень стараются остаться друг с другом.

У романа Аньес Мартен-Люган "Счастливые люди читают книжки и пьют кофе" необычная судьба. Ни одно издательство не хотело брать его у начинающей писательницы. И тогда Мартен-Люган выложила его в интернет за копеечную цену. В результате популярность книги была столь большой, что издательствам волей-неволей пришлось обратить на нее свое внимание, ведь мнение читателей — закон. Им эта книга понравилась не только простой историей с непростым концом, но и тем, что написана она совершенно искренне.

Парижанка Диана потеряла в автокатастрофе мужа и ребенка. Ее горе столь поглощает ее, что ей хочется навсегда отказаться от мира, в котором она живет и поехать туда, где никто ничего о ней не знает и позволит ей с головой погрузиться в свои переживания. Таким местом становится глухая ирландская деревушка, где к француженке отнеслись хоть и приветливо, но настороженно.

Хотя Диана убеждена в том, что это — именно то место, где она сможет всецело отдаться горю, — местные жители с этим не соглашаются. Одна встряска следует за другой. Грубоватый сосед не дает Диане спокойно жить, и она понимает, что уже готова влюбиться снова. Что горе отступило на задний план, хотя никогда ее не покинет. А еще она понимает, что предложенный ей путь до конца пока не прошла. 

"Когда я запирала дверь, меня замутило. Я прислонилась лбом к косяку. Пора было ехать. Я обернулась к машине и застыла на месте. Возле нее стоял Эдвард, его лицо ничего не выражало. Я побежала и, рыдая, бросилась в его объятия. Он обнял меня, погладил по волосам. Я изо всех сил вдыхала его запах. Его губы прикоснулись к моему виску, потом крепко прижались к нему. Это придало мне храбрости, и я подняла на него глаза. Он положил на мою щеку свою большую ладонь, и я задержала ее. Я попыталась ему улыбнуться, но у меня ничего не получилось. Руки, которыми я за него цеплялась, разжались. Он впился взглядом в мои глаза, и это было в последний раз — я знала. Потом он ушел в сторону пляжа. Я села в машину и включила зажигание. Так сильно ухватилась за руль, что суставы побелели. Последний взгляд в зеркало заднего вида — он стоит под дождем, лицом к морю. Слезы застилали мне глаза. Я смахнула их и тронулась с места".

Хавьер Мариас — один из самых известных современных испанских писателей. Каждый его роман — как шкатулка с драгоценностями. В них есть и пища для размышлений, и история, заставляющая неотрывно следить за повествованием, и даже детективная интрига. Все это есть и в его романе "Дела твои, любовь" - одном из самых ярких произведений в современной зарубежной прозе

Мария Дольс много лет подряд по утрам встречает в кафе идеальную, с ее точки зрения, пару. Она видит, что мужчина и женщина нежны друг с другом, постоянно оказывают друг другу знаки внимания, и понимает, что, хотя Луиса и Мигель давно живут вместе, их любовь никуда не делась — они по-прежнему влюблены.

Это так трогает Марию, что, однажды не встретив семейную пару за традиционным утренним кофе, она принимается Луису и Мигеля искать. Она выясняет, что Мигель умер, и что отношения между супругами были не такими уж безоблачными. Только один из них любил, тогда как другой — позволял себя любить. Любовь и смерть — вот две вечные темы, над которыми приходится раздумывать главной героине книги.

"Каждый преступник знает, на что способен его сообщник, и понимает, что сообщнику известно, на что способен он сам. Каждый, кто любит, знает, что любимому о его чувствах известно, а потому бесполезно делать вид, что этот человек тебе безразличен или даже отвратителен, что он вызывает лишь презрение, что ему не на что надеяться (это справедливо, когда речь идет о чувствах, но в том, что касается постели, большую часть мужчин можно обманывать довольно долго — пока они постепенно не привыкнут и не станут сентиментальными: так уж они устроены, как ни досадно нам порой это сознавать. А еще легче их приручить, если с ними приятно проводить время не только в постели: если с ними интересно разговаривать или можно, к примеру, шутить — это, кстати, первый шаг на пути превращения грубого мужчины в нежного)".

Наконец, мы хотели бы порекомендовать вам книгу классика зарубежной прозы Ромена Гари. Его роман "Дальше ваш билет недействителен" — тоже о любви, а еще о том, что в современном мире даже самым искренним чувствам люди ставят препятствия.

Жак Ренье когда-то был настоящим красавцем. Он любил жизнь и женщин, и ему отвечали взаимностью. Он прошел через войну и лишения, но смог все преодолеть и встать на ноги. И вот, Ренье уже почти шестьдесят, и он — солидный бизнесмен, жесткий, уверенный в себе человек. Он совершенно не ожидал того, что в этом возрасте сможет по-настоящему сильно влюбиться. И не в кого-нибудь, а в юную 18-летнюю красотку, которая, к тому же, отвечает ему взаимностью.

Ренье не знает, что ему делать с этой внезапной любовью — то ли забыть, будто ее и не было, то ли дать ей шанс.

"Будь я озабочен своей “репутацией”, я бы расстался с Лаурой, и много лет спустя, когда старушкой она будет прясть одна, в тиши у камелька свой вечер коротая, припомнит молодость и вымолвит, мечтая: “Он и в шестьдесят лет был прекрасным любовником!” Как, право же, легко создать о себе славную легенду — меняй почаще женщин да вовремя смывайся! Но мне, любовь моя, все все на свете безразлично, все, кроме тебя. Я готов умереть в твоих объятиях. И только одного боюсь: как бы понятливость не обернулась сочувствием, а нежность и внимание ко мне не перешли критическую точку и не обернулись жалостью и материнской опекой, — во что бы тогда превратились наши отношения! “Нет-нет, не нужно, милый, ты уже приходил ко мне на той неделе, ты переутомишься!.. Береги себя, дорогой!.. Да-да, я знаю, милый, ты, конечно, можешь еще раз и даже два раза, ты же у меня такой сильный, но потом придется лежать с компрессом, помнишь, что сказал доктор?.. Не раньше субботы, любимый, в прошлый раз ты слишком разошелся... Какой же ты ненасытный!”

Надо было с самого начала поговорить с тобой откровенно. Но я боялся накликать беду раньше времени, назвав вещи своими именами. Кроме того, я знаю, как легко перенимают любящие настроения друг у друга. Опасная симметрия, когда тревога одного порождает волнение и напряжение в другом, — а дальше все идет по нарастающей, пока не лопнет окончательно. Ну и, в конце концов, я еще неплохо держался. На год-другой вполне можно было рассчитывать".