Испанские мистер и миссис Смит: Галина Юзефович — о романах "Берта Исла" и "Томас Невинсон"
Муж-шпион не горе в семье, а сюжет дилогии Хавьера Мариаса. Берта Исла и Томас Невинсон полюбили друг друга еще в школе, но, когда Томаса вербуют британские спецслужбы, баланс между работой и мирной жизнью становится все более хрупким. Романы "Томас Невинсон" и "Берта Исла" вышли в издательстве Corpus и доступны в Яндекс Книгах. Галина Юзефович рассказала, чем они отличаются от типичных шпионских триллеров и почему их сюжет так захватывает с первых страниц.
Среди других развлекательных жанров шпионский роман всегда — собственно, с 1927 года, когда Сомерсет Моэм заложил его основы в сборнике "Эшенден, или Британский агент" — стоял особняком. Все подлинно выдающиеся (да даже просто заметные) тексты, к нему принадлежащие, помимо обязательного экшена, содержали в себе полынный привкус меланхолии и нехарактерной для жанровых книг этической двойственности. Великий Джон Ле Карре выкрутил этот рычажок на максимум: в его романах все усилия героев (включая неизбежные в их ремесле предательства, ложь и убийства) неизменно оказываются бесплодными или — в самом лучшем варианте — просто незаметными для обывателей. Да что там Ле Карре, даже Джеймс Бонд у Йена Флеминга — персонаж куда более сумрачный и амбивалентный, чем его глянцевитая киноверсия.
Словом, в подлинно хороших историях про шпионов всегда присутствует некоторая темная изнанка, некий скрытый надрыв, бросающий тень на самые бесспорные, казалось бы, свершения и победы. Шпион — всегда порождение мрака, даже если он действует в интересах света, и, когда нужда в его услугах отпадает, удел шпиона — возвращение во мрак, в общество собственных демонов, полузабытых родных и горьких сожалений о содеянном.
А теперь давайте представим шпионский роман, в котором все подвиги, поражения и вообще достижения шпиона вынесены за скобки, а в фокусе остается лишь завихряющаяся вокруг них тьма. Если вам это удалось, то вы в общих чертах понимаете, что собой представляет "Берта Исла" испанца Хавьера Мариаса — страннейший, ни на что не похожий шпионский роман, где роль собственно шпиона сводится к тому, чтобы изредка возвращаться с холода, принося с собой ледяное дыхание оставленного за спиной тайного и опасного мира политических убийств, провокаций, заговоров и интриг.
Когда в классе, где учится Берта Исла, появляется новенький — артистичный и веселый полуиспанец, полуангличанин по имени Томас Невинсон, — на правах признанной школьной королевы она немедленно вступает в борьбу за его сердце. И без труда одерживает победу над соперницами. Еще до выпуска из школы Томас и Берта — сложившаяся пара, причем их намерения исключительно серьезны. После Оксфорда, куда по воле отца Томас едет учиться, он вернется в Мадрид, и они с Бертой поженятся.
Все происходит в строгом соответствии с планом, однако есть скрытое от взгляда Берты но: во время учебы в Оксфорде Томаса завербовала британская разведка. Спецслужбам приглянулись его билингвальность и выдающиеся способности к языкам, его бесспорный актерский дар и природное лучезарное обаяние. А как известно, МИ-5 и МИ-6 всегда получают то, что хотят, вот и Том сначала не вполне добровольно, но со все большим и большим энтузиазмом вливается в ряды тех, про кого его будущий куратор говорит: "Мы делаем, но ничего не делаем, или мы не делаем того, что делаем, или то, что делаем, не делает никто. Это просто происходит само собой".
Отныне жизнь Томаса разделяется на две части. Одна проходит на свету, в Мадриде: они с Бертой обживаются в небольшой уютной квартирке, у них рождается сын, а потом и дочь. Вторая же часть протекает во мраке, во время бесконечных "командировок" Томаса, о цели и сроках которых не знает никто. В разгаре холодная война со странами Восточного блока, в Северной Ирландии британцы борются с ИРА, в Испании гремят взрывы, организованные баскскими сепаратистами, — в общем, спрос на работу шпиона высок, как никогда.
Однако не случайно на обложке стоит имя Берты — именно она главная героиня Хавьера Мариаса, а вовсе не загадочный, вечно ускользающий, изменчивый Томас. Как живется той, кто не знает, жив ли ее любимый, и если да, то когда вернется? Каково это — растить детей в одиночку при живом отце? Где искать защиты, когда вокруг тебя и твоего новорожденного сына начинают, подобно коршунам, кружить тайные враги? Что делать, если муж пропал по-настоящему — признать его мертвым или ждать как живого? Ну и наконец, как реагировать, если муж внезапно воскресает и возвращается домой после 12 лет небытия?
Иными словами, "Берта Исла" — роман не собственно о шпионе, но о жене шпиона. О той, у кого, в отличие от мужа, не было выбора, но которая оказалась навсегда связана брачным обетом с тенью. О той, чья участь — вечное ожидание. Именно горькая доля "соломенной вдовы", трагедия женщины, которую без колебаний возложили на алтарь неясных мужских идеалов (Томас постоянно твердит о "защите Королевства", но неизвестно, что это в точности означает и почему оно требует таких жертв), составляет главный предмет Хавьера Мариаса. Темп жизни Берты — то стремительный, то, напротив, томительно тягучий — задает и ритм романа: редкие динамичные эпизоды сменяются долгими бессобытийными периодами, наполненными переживаниями и рефлексией. И хотя для читателя, ждущего от шпионского романа хоть какого-то драйва, автор припас хрупкий сюжетный твист, чувства и мысли Берты, отлитые в поэтичную, но при этом суховато-афористичную, ничуть не избыточную форму (спасибо за это переводчице Наталье Богомоловой), составляют основу романа — то, ради чего его следует на самом деле читать.
Если "Берта Исла" в конечном счете рассказывала о том, что происходит с окружающими, когда шпион более или менее честно выполняет свой долг, то вторая часть дилогии, "Томас Невинсон", повествует о том, что случается, когда шпион от своего долга уклоняется. Как несложно догадаться, на этот раз в центре повествования — в самом деле Томас. Провалив порученное ему дело и, чтобы сбить с толку возможных преследователей, отлежавшись на дне несколько мучительно долгих лет, он возвращается в Мадрид к привыкшей жить в одиночестве Берте и выросшим без него, чужим, по сути, детям. Но, как известно, бывших разведчиков не бывает, и однажды прежний босс приходит к Томасу с новым заданием — отыскать и ликвидировать женщину, причастную к самым кровавым терактам ЭТА. Для этого Томасу придется вновь оставить жену и отправиться в небольшой город на севере Испании, где, укрывшись под очередной личиной, выяснить, кто же из трех возможных подозреваемых та самая безжалостная террористка.
От романа с такой сюжетной рамкой ожидаешь несколько большей сюжетной живости, но не стоит обнадеживаться раньше времени.
"Томас Невинсон" едва ли не более медитативен, чем "Берта Исла". Так, к примеру, сцена встречи героя с его старым куратором — то ли другом, то ли врагом, то ли альтер эго — занимает без малого сто страниц и описана с истинно прустовским вниманием к психологическим деталям и нюансам. Даже когда действие переходит в, так сказать, активную фазу, то есть когда Томас в самом деле начинает слежку за возможными преступницами, темп романа остается предельно неспешным. Куда больше, чем поиск террористки, героя волнуют собственные экзистенциальные проблемы. После стольких лет и после стольких снятых и надетых масок может ли он все еще считать себя тем самым Томасом — румяным мадридским школьником, женихом красавицы Берты, способным студентом Оксфорда? Он раз за разом прокручивает в голове строки Томаса С. Эллиота ("И каждое действие — шаг к плахе, к огню, // К пасти моря, к нечетким буквам на камне: // Вот откуда мы начинаем"), пытаясь понять, в какой точке начался, насколько неизбежен, насколько предопределен был путь туда, где он в итоге оказался. И, главное, в какой точке он, человек, которого с детства учили уважать и оберегать женщин, должен остановиться на этот раз.
Не будет таким уж спойлером сказать, что, согласно Мариасу, следуя своему амбивалентному долгу, шпион разрушает жизни близких. Если же этические соображения и впитанные с молоком матери принципы все же берут в нем верх, страдают не близкие, но далекие. И эта дилемма не имеет хорошего, правильного решения: единожды вступив на тропу, ведущую к плахе, огню или нечетким буквам на камне, человек, подобный Невинсону, обречен разрушать. До некоторой степени властен он лишь над направлением удара.
И это, по мысли Хавьера Мариаса, роднит шпиона с каждым из нас. Мир шпионажа, таким образом, оказывается метафорой человеческой жизни как таковой, в которой наш единственный выбор — вредить близким или далеким, при любом раскладе ни от тех, ни от других не ожидая благодарности.
Подобно Флоберу, провозгласившему "Мадам Бовари — это я", Мариас мог бы сказать: "Томас Невинсон — это я" или даже "Томас Невинсон — это мы". И новости для этих самых нас у него, прямо скажем, не самые радостные.
Чтение романа, вернее, двух романов, на протяжении тысячи с лишним страниц ведущих читателя к такому фрустрирующему выводу, требует известной решимости. Которая, впрочем, будет вознаграждена погружением в гипнотический, почти танцевальный ритм книги с ее плавными кружениями, повторами, внезапными па и долгими, безупречно выстроенными эссеистическими отступлениями, которые так и тянет разобрать на эпиграфы, цитаты и посты в блоге. Фиксируясь на деталях, никогда не жертвуя частью ради целого, не играя в увлекательность и жанровость, Хавьер Мариас в своем антишпионском или, если угодно, ашпионском романе добивается поразительного эффекта — создает своего рода литературную мандалу, бесконечно сложный и красивый узор, разглядывать который почти так же увлекательно, как в детстве исследовать волнующий таинственный мир, заключенный в узоре на обоях.