"День" Майкла Каннингема: семья, пропущенная сквозь время
Американский писатель неоднократно утверждал, что не хочет следовать в своем творчестве за Вирджинией Вулф – но все-таки идет ее тропами.
Американский писатель неоднократно утверждал, что не хочет следовать в своем творчестве за Вирджинией Вулф — но все-таки идет ее тропами.
В редакции Corpus издательствa АСТ вышел перевод книги современного американского писателя Майкла Каннингема, в 1999 году получившего Пулитцеровскую премию за свой роман "Часы" (1998 год). Сам автор позиционировал его тогда как оммаж и одновременно дискуссию с Вирджинией Вулф, ведь сама писательница — действующее лицо первой его части, а современная версия героини "Миссис Дэллоуэй" — третьей. После "Часов" (на основе которых был написан сценарий к оскароносному фильму), Каннингем написал еще четыре романа, и "День" — последний из них, вышедший в конце 2023 года.
На русском роман вышел в переводе Любови Трониной. Кажется, самой сложной задачей перевода было сохранить почти скупую, стремящуюся к ограниченности, краткости и простоте прозу автора, так как очевидно, что сделать роман очень прозрачным и почти кристальным в исследовании мыслей и чувств людей было главной его задачей. Кажется, у переводчика получилось неплохо, хотя шарм и интимность, почти что прямой разговор с читателем через мысли своих персонажей, которым сразу подкупает Каннингем в английском, из-за чужести некоторых американских реалий в переводе теряется. Перед нами три дня из жизни одной многосоставной американской семьи — до пандемии ковида (5 апреля 2019, утро), в ее разгар (5 апреля 2020, день) и после, когда ковид был худо-бедно преодолен (5 апреля 2021, вечер). Такой структурой Каннингем, как бы он не открещивался от влияния Вулф в последние годы, отдает должное не только роману "На маяк", но и, конечно же, "Улиссу" Джойса, где действие разворачивается в течение одного дня.
Мы будем следить за несколькими людьми, почти бесшовно переключаясь между их точками зрения — парой Изабель и Дэном, их детьми Натаном и Вайолет, братом Изабель (Робби), в первой части живущим с ними, а также братом Дэна (Гартом) и матерью его ребенка, малыша Одина (Чесс). Все они живут в районе Бруклин города Нью-Йорк, во второй части оказываются заперты в своей нью-йоркской квартире (в случае Изабель и Дэна) или, в случае Робби, из-за отмены авиаперелетов не могут вернуться из длинного путешествия в Исландию. Робби также создал в запрещенной сети профиль некоего Вульфа — он по сути становится еще одним персонажем романа.
Интересно — и в этом тоже есть несомненное влияние Вулф — что все герои здесь, хотят они того или нет, являются цельным организмом: проблемы и заботы одного непременно отзовутся в других, а утрата станет настоящей катастрофой, взрывающей этот мир. Каннингем очень подробно и абсолютно серьезно описывает как нереализованные желания, разочарования и надежды сорокалетних женщин и мужчин, так и страхи, социальные фобии и фантазии детей — вплоть до особой трансцендентности общения с природой и населяющими ее призраками и душами в случае взрослеющей Вайолет.
Чем-то приближение и в то же время отстраненность от каждого героя «Дня» напоминает чеховскую — отец двоих детей Дэн вспоминает о своей мечте стать известным музыкантом, но смиряется и с маленьким успехом, уставшая от быта Изабель, работающая продюсером по поиску фотолокаций в известном журнале, не знает, почему жизнь, обещавшая так много, теперь не удовлетворяет ее. Она — одна из героинь «Часов», потенциально готовая как на самоубийство, так и на отшельничество далеко от урбанистического шума и суеты. Школьный учитель Робби, которому надо выехать от приютившей его на мансарде сестры, вспоминает нескольких человек, которых любил, но не знает, был ли он когда-то любим кем-то по-настоящему — именно для закрытия этого гештальта ему нужен виртуальный идеальный Вульф, у которого всегда множество лайков. Тема виртуальности нашего существования для всех остальных — одна из ключевых в романе. Что знают о нас другие, кроме того бесконечного ряда самопрезентаций, которые мы беспрестанно создаем? И что останется, если создавать их будет некому?
Текст Каннингема похож на роман Вулф «На маяк» все той же трехчастной структурой, что была и в «Часах», и — самое главное — той катастрофой в виде пандемии (у Вулф — Первая мировая война), которая вторгается в жизнь персонажей и оставляет неизгладимые разрушения, особенно очевидные в описании (неизвестно чьим взглядом, именно так, как в третьей части романа «На маяк») домика, который Робби снимал в Исландии и его выцветшей за год футболки (он носит ее в первой части). Все же надо отметить, что Каннингему, нашедшему очень хороший заход в мир своих персонажей, нащупавшему текучесть и взаимозаменяемость реалий жизни и их фантазий, не удается сделать роман одинаково интересным на всем протяжении — пожалуй, больше всего он проседает в части пандемии, где ее подробности не описываются, как будто это «что-то, что нельзя называть». В третьей части очень удачно и болезненно вдруг вскрываются темные, непонятные другим стороны каждого из персонажей, включая брата Дэна Гарта, который гонит машину по лесу, чтобы избежать ломающего его чувства привязанности к Чесс и своему ребенку. Особенно сильны описания психологических страданий детей, обращающихся к глубинам неизвестной природы, чтобы успокоиться в своем остром переживании страха перед жизнью. Так, взрослеющий Натан, еще совсем ребенок в первой части, через два года пугает нас прыжком в одиночку на глубину холодного озера, чтобы узнать, как физически ощущается смерть.
Хотя Каннингем в последних интервью говорил, что не хочет писать вторые «Часы» и не хочет подражать Вирджинии Вулф, пожалуй, в этом протесте против британской писательницы он продолжает тяготеть к ней. И, к сожалению, проигрывает в передаче пронзительности неудавшейся жизни — как несостоявшейся, так и только начинающейся. Если романы Вулф остаются в сознании на всю жизнь, «День», возможно, сменится в памяти другими текстами, но все же наверняка вызовет новые мысли и поразит некоторыми детальными наблюдениями за людьми.