"Как называются женщины": 7 главных споров о феминитивах

29 апреля 2020
ИЗДАНИЕ
АВТОР
Александра Савина

ЕДВА ЛИ ДРУГОЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ВОПРОС за последние несколько лет вызывал столько споров, как феминитивы. Пока одни настаивают, что они нужны, чтобы сделать женщин более видимыми, в том числе и на уровне языка, другие считают, что феминитивы звучат "противоестественно". Этот спор получается таким непростым, потому что в нём задействованы аргументы из разных областей — дело касается не только лингвистики, но и гендерного неравенства.

В издательстве Corpus выходит книга о феминитивах Ирины Фуфаевой — научного сотрудника лаборатории социолингвистики Института лингвистики РГГУ. "Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция" — это масштабная попытка посмотреть на феминитивы с точки зрения русского языка, от истории до возможного будущего, не затрагивая напрямую вопросы гендерного неравенства. Мы выбрали несколько популярных споров, касающихся феминитивов, — и посмотрели, какие ответы на них даёт филология.

Были ли в прошлом названия профессий для женщин?

Не секрет, что на протяжении многих веков доступ к образованию для женщин был ограничен — во многом именно поэтому до определённого исторического периода мы знаем больше художников и писателей, чем художниц и писательниц. Логично попытаться провести здесь параллель: раз в профессии почти нет женщин — нет и соответствующего слова. Раз нет слова — то женщины становятся менее видимыми.

С точки зрения языка это, правда, не совсем так — феминитивы, в том числе и те, которыми называли представительниц разных профессий, существовали на протяжении всей истории языка. Ирина Фуфаева в книге приводит много примеров — в том числе "казначею", "живописицу", "философку", "астрономку", — которые активно использовались в языке, но потом вышли из употребления. Бывает и так, что место когда-то популярных феминитивов занимают новые слова. Например, известно, что слово "авторша" использовали ещё в первой половине XIX века — но сегодня многие предпочитают ему "авторку". Известны и случаи, когда из употребления, наоборот, исчезало "мужское" название профессии: в XVII веке существовал "кружевник", в XIX веке — "маникур", но затем профессии стали считаться "женскими".

Уважительно ли указывать на гендер?

Кажется, большинство споров о феминитивах не обходятся без упоминания Марины Цветаевой и Анны Ахматовой, которые предпочитали феминитивам слово "поэт". Многие придерживаются этой логики и сегодня, говоря, что "особенные" слова не способствуют равенству, а загоняют женщин в отдельную категорию.

Но полностью избавиться от указания на гендер в русском языке, судя по всему, не получится. Например, для нас уже привычны конструкции, когда слово мужского рода согласуется с глаголом в женском роде: "врач решила", "профессор сообщила", "канцлер Германии выступила". Особенно легко, по мнению Фуфаевой, такие сочетания мы воспринимаем, когда речь идёт о стереотипно женских профессиях — как, например, в случае всё тех же врачей. Причём эти конструкции вступают в противоречие с действующими правилами русского языка, зафиксированными в справочниках даже в нулевых: согласно им, в книжно-письменных стилях, существительное мужского рода, если не указано имя собственное (или если существительное мужского рода и имя собственное идут после сказуемого), требует сказуемого в мужском роде. Но живая речь нередко идёт наперекор устоявшимся правилам.

Могут ли феминитивы добавить новые смыслы?

Противники феминитивов нередко говорят, что указание на гендер в речи излишне: всю необходимую информацию можно получить и без этого. Тем не менее нередко феминитив — самый быстрый и чёткий способ донести необходимую информацию в полном объёме. Скажем, уточнить, что человека стригла парикмахерша, а не парикмахер, передать суть события в кратком газетном заголовке ("Спортсменки о дискриминации"). Или, например, избавиться от возможной неточности — странно говорить о группе "студенты", а не "студентки", если в неё входят только женщины.

Ирина Фуфаева, отмечает, что одна из сфер, где указание на гендер принципиально важно, — спорт. И именно здесь легко образуются целые группы феминитивов: "пловчихи", "футболистки", "гимнастки" и даже не очень привычные "бегуньи" и "прыгуньи". Так что феминитивы вполне могут нести важную дополнительную информацию.

Разве мужские слова не стали нейтральными?

Противники феминитивов нередко считают, что в обозначении профессий вполне достаточно слов мужского рода, что они могут служить единым нейтральным обозначением. По словам Ирины Фуфаевой, стремление использовать "гендерно-нейтральные" слова вместо того, чтобы добавлять и искать новые феминитивы, вписывается в аналитизацию русского языка — то есть тенденцию к морфологическому упрощению (морфология изучает внутреннюю структуру слова). Правда, это не значит, что победит именно этот процесс — Фуфаева отмечает, что исследования ещё с 1970-х показывают, что в русской устной речи по сравнению с письменной больше новых слов, образованных с помощью суффиксов — в том числе и феминитивов.

Она же говорит, что на подсознательном уровне мы знаем, что слова мужского рода могут применяться и к женщине, но этот процесс различается для разных профессий — "опытная врач" совсем не то, что "бывшая губернатор". Ситуация остаётся переходной — так что делать строгие выводы пока рано.

Разве феминитивы не звучат уничижительно?

По мнению Ирины Фуфаевой, многие укрепившиеся в языке и хорошо известные феминитивы звучат для носителей языка уничижительно, потому что вызывают волну ассоциаций, также связанных с неравенством: эйджизмом, лукизмом, фэтфобией. Лингвист считает, что многие выбирают отстроиться от феминитивов типа "кассирша" и "кондукторша", чтобы отстроиться и от ассоциации с людьми определённой внешности, возраста и происхождения.

Правда, это совсем не значит, что так будет со всеми феминитивами — образованные с помощью того же суффикса и более современные "барменша" и "геймерша" звучат гораздо более нейтрально. К тому же многое зависит от индивидуального восприятия: то, что одни будут считать уничижительным, для других может быть вполне нейтральным словом. И наоборот: в определённом контексте даже самый нейтральный феминитив может использоваться для унижения. Ирина Фуфаева отмечает в книге, что в СМИ часто используют феминитивы (даже не самые распространённые вроде "вице-премьерша"), когда цель заметки — критика.

Разве феминитивы не звучат противоестественно?

Сегодня многие споры о феминитивах строятся в первую очередь вокруг профессий, но, конечно, к словам, обозначающим женщин, относятся не только они. Более того, в русском языке есть сферы, где феминитивы закрепились прочно и основательно и не вызывают вопросов даже у тех, кто не считает, что язык должен идти по пути гендерного равенства. Этих сфер, по мнению Ирины Фуфаевой, три: жительницы городов и других населённых пунктов ("парижанка"), представительницы разных стран и народов ("россиянка") и последовательницы религиозных течений ("христианка").

При этом похожий на эти примеры феминитив "авторка" у многих вызывает негативную реакцию — хотя, казалось бы, в чём здесь принципиальная разница. Ирина Фуфаева считает, что некоторые новые феминитивы могут звучать странно, поскольку нарушают привычное сочетание суффикса с основой. "Пионерка" звучит для нас естественно, так как ударение в слове "пионер" — на последний слог: для слов, оканчивающихся на ударные "-ор", "-ер", "-ар" привычны феминитивы с суффиксами "-ка" и "-ша". Исконно русские слова с безударным последним слогом оканчиваются на "-тель",
"-ец", "-ник", "-щик", "-чик", и для них характерны феминитивы совсем с другими суффиксами: "-ница", "-ица", "-щица", "-чица" ("учительница"). Заимствования с безударными "-ор" и "-ер" же связаны с суффиксом "-ша" ("докторша") или "-иса" ("редактриса"). Так что с точки зрения языка, то, что "докторка" и "редакторка" могут кому-то резать слух, вполне объяснимо. Что, конечно, не значит, что мы не сможем привыкнуть к "авторке".

Суффикс "-ша" обозначает чью-то жену?

Пожалуй, один из самых часто встречающихся аргументов, который используют обе стороны спора, хотя чаще — те, кто выступают за то, чтобы придумывать и чаще употреблять новые феминитивы, отказываясь от старых и даже устоявшихся форм. В этой логике "генеральша", "комендантша" и "капитанша" — не самостоятельные должности, а жёны генерала и капитана соответственно.

Ирина Фуфаева отмечает, что всё не так просто. Лингвисты предполагают, что суффикс "-ша" появился в петровскую эпоху. Он мог быть выделен из феминитивов, заимствованных из нижненемецкого языка (это несколько диалектов, распространённых на севере Германии, северо-востоке Нидерландов и Дании). Уже в нижненемецком языке суффикс мог обозначать не только жену, но и женщину по профессии — а когда перешёл в русский язык, сохранил это свойство. Ещё в начале его существования встречались феминитивы, обозначающие деятельность, а не только "принадлежность" мужчине: "докторша" или "директорша".

Более того, для наименования чьей-то жены могут использоваться любые суффиксы женскости — вспомните "княгиню", "царицу", "баронессу", "мельничиху". Так что считать, что суффикс "-ша" противоречит правам женщин, сегодня не стоит — он, как и другие, может создавать разные смыслы.