Фрагмент из романа Персиваля Эверетта "Джеймс"
Отправная точка этой книги ‒ "Приключения Гекльберри Финна". Здесь, как и в романе Марка Твена, отправляются в опасный путь по Миссисипи, уходят от погони, преодолевают препятствия, нарываются на мошенников. Но все рассказано с точки зрения Джима и представлено в совершенно ином свете. Для Джима ‒ это не просто бегство из рабства, это путь к свободе. И чтобы пройти его, нужно в самых разных ситуациях сохранять человеческое достоинство.
Публикуем фрагмент из романа Персиваля Эверетта "Джеймс".
Я вышел из дома и направился к большому костру, возле которого сидели мужчины. Меня поприветствовали, и я сел. Мы обсудили, что стало с беглецом с соседней фермы.
— На нем живого места не оставили, — сказал Дорис.
Дорис — мужчина, но работорговцев, которые дали ему такое имя, это ничуть не смутило.
— Всем им место в аду, — сказал Старина Люк.
— А с тобою сегодня что приключилось? — спросил меня Дорис.
— Ничего.
— Наверняка ведь что‑нибудь да приключилось, — заметил Альберт.
Они ждали, что я расскажу им историю. У меня это явно получалось неплохо — рассказывать истории.
— Ничего, разве что меня сегодня унесло в Новый Орлеан. А кроме этого ничего и не приключилось.
— Куда унесло? — удивился Альберт.
— Туда. А дело было вот как: задремал я около полудня, да так сладко, опомнился — глядь, а я уж на людной улице, вокруг меня экипажи, запряженные мулами, и чего только нет.
— С ума ты сошел, — сказал кто‑то.
Тут Альберт подал мне предостерегающий знак, что рядом белые. Я услышал, как в кустах кто‑то возится неуклюже, и догадался, что это мальчишки.
— Дак я ж и говорю: сперва гляжу, шапка моя на гвозде. Эва, сказал я себе, а ить я ее туда не вешивал. Как она там очутилася? Я и смекнул, что енто проделки ведьм. Я‑то их сам не видал, но как пить дать они. И одна из ентих, как их, ведьм, которая сцапала мою шапку, отправила меня в самый Норлеан. Хочете, верьте, хочете, нет.
Мое деланое просторечие предупредило остальных о близости белых. Вот так мой спектакль для мальчишек заложил основу истории. А история стала не столько выдумкой, сколько уловкой, чтобы отвести глаза мальчишкам.
— И не говори, — сказал Дорис. — С ведьмами шутки плохи.
— Вот уж в точку, — согласился другой.
Мы слышали, как мальчишки хихикают.
— Стою я, значица, в Норлеане, и догадайте что? — продолжал я. — Вдруг подходит ко мне ентот травник. Говорит: "Ты какого тут делашь?" Я ему, мол, понятия не имею, как я тут оказался. И знаете, что он мне сказал? Знаете, что он сказал?
— Что он сказал, Джим? — спросил Альберт.
— Он сказал, что мне, Джиму, будет волюшка. Сказал, мол, никто больше не назовет меня черномазым.
— Божечки, — крикнул кузнец Скинни.
— Нечистый сказал, я‑де могу скупить все, чего душа моя пожелает. Даже и виски, коли приспеет охота. Что вы на это скажете?
— Виски — дьявольское пойло, — сказал Дорис.
— Начхать, — сказал я. — Начхать, и все тут. Он сказал, коли хочу, дак и получу. И все остальное. Ну да начхать.
— Это еще почему? — спросил кто‑то.
— Да потому что я же не сам там очутился — нечистый меня зашвырнул. Не всамделе, а показалося. Да и монет у меня не было. Чего проще. И тогда ентот черт щелкнул своими нечистыми пальцами и отправил меня обратно.
— Зачем же бы это? — удивился Альберт.
— Экий ты бестолковый! Да потому что в Норлеане хучь во сне, хучь в яви, а без монет с тобою даже нечистый знаться не станет, — сказал я.
Слушатели рассмеялись.
— Вот и мне говорили, — сказал один.
— Обождите, — сказал я, — я вроде как слышу, что в кустах шебаршит нечистый. Дайте‑ка мне огня, я подпалю кусты. Чертям да ведьмам к полымю не привыкать. Тают, что тоё масло на сковородке.
Мальчишки бросились прочь, а мы расхохотались.
Наступив вчера вечером на скрипучие половицы, я сразу понял, что мисс Уотсон велит мне приколотить их и починить расшатавшуюся ступеньку. Я выждал почти до полудня, чтобы не разбудить белых. Спать они все горазды и, в котором часу их ни разбуди, вечно жалуются, что их подняли в такую рань.
Гек вышел из дома и стал наблюдать за мною. Топтался поодаль, как всегда, когда что‑то задумал.
— А вы чего не бегаете с вашим другом? — спросил я.
— С Томом Сойером, что ли?
— С ним самым.
— Он, наверное, еще спит. Наверное, всю ночь грабил банки и поезда.
— А он нешто грабит когось?
— Да вроде как. Деньжата у него водятся, вот он и покупает книги, все время читает про приключения. Иногда я не знаю, что и подумать.
— О чем вы?
— Ну вот нашел он эту пещеру, мы туда лазием, собираемся с другими мальчишками, но когда мы туда залазием, он хочет быть за главного.
— Да ну?
— А все потому, что начитался книжек.
— И вам это вроде как против шерсти?
— Почему так говорят? "Против шерсти"? — спросил Гек.
— Сдается мне, Гек, ежли погладить кого по шерсти, собаку там али кота, то он и не разъерепенится, а вот ежли против…
— Понял.
— А с друзьями надоть помягше. Уж какие есть, такие есть.
— Джим, ты ходишь за мулами, чинишь колеса повозки и теперь вот чинишь крыльцо. Кто тебя всему этому выучил?
Я остановился, посмотрел на молоток в моей руке, перевернул его.
— Хороший вопрос, Гек.
— Так все‑таки кто?
— Потребность.
— Что?
— Потреба, — поправился я. — Потреба — это когда надобно что‑то сделать, иначе…
— Иначе что?
— Иначе привяжут к столбу да вздуют аль сволокут к реке и запродадут. Ну да вам об том волноваться нечего.
Гек посмотрел на небо. Задумался над услышанным.