Мемуары: "Незакрытых дел — нет" Андраша Форгача
В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов XX века дом Форгачей был одним из центров андеграундной жизни Будапешта, столице Венгерской Народной Республики. Хозяйкой этого дома была Брурия Форгач. Её старший сын Петер Форгач, бунтарь с антисоветским уклоном, в наши дни стал известным медиахудожником и кинорежиссером, дочь Жужа, в те времена звезда будапештского андеграундного театра, ныне писательница, как и младший сын Андраш Форгач, автор этой книги, – блистательный эссеист и журналист. В этом доме, в начале 80-х, в совсем другой стране, они вели смелые разговоры, обсуждая политику и культуру.
ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Будапешт, 1 декабря 1982 г.
Секретный сотрудник Г-ЖА ПАПАИ 3 декабря 1982 года отмечает 60-летие.
Состоит в оперативной связи с управлением отдела III/I с 1976 года, за этот период предоставила целый ряд ценных сведений об израильской агентурной, оперативной обстановке, равно как и о происках сионистского движения. Нам были предоставлены ценные материалы с 29-го Всемирного сионистского конгресса, на 30-й Всемирный сионистский конгресс тоже планируется выезд с оперативными целями.
Ввиду проделанной работы, в связи с 60-летием
П р е д л а г а ю
в качестве вознаграждения представить Г-ЖУ ПАПАИ к ценному подарку стоимостью 1000 форинтов.
Ст. лейтенант полиции доктор Йожеф Дора.
Это служебная записка одного из агентов госбезопасности, который предлагает поздравить другого агента с шестидесятилетием. Этот документ, в числе других похожих, попал в руки к Андрашу Форгачу по одной простой причине: "г-жа Папаи" ‒ кодовое имя Брурия Форгач, их собственной матери, которая всё это время была агентом в отделе III/III Министерства внутренних дел Венгерской Народной Республики, местном аналоге КГБ. День за днем она шпионила за собственными детьми. Почему? Ради чего? Была ли это всезатмевающая вера в коммунистическую идею? Или обычный страх? Или желание прокормить семью? Брурия умерла еще до распада Советского Союза, и задать ей вопросы напрямую уже не получится. Значит, все что остается Андрашу, – это вчитываться в сухие докладные записки, страницы личного дела, доносы и отчеты, вчитываться и стараться понять, что именно толкнуло его родителей (а отец, как выяснится позже, тоже был агентом) на этот путь. Но понять – это лишь одна сторона медали. Необходимо еще и принять то, что казалось немыслимым. Книга Андраша – это не просто исследование мотивов, толкнувших человека к сотрудничеству со злом, к доносительству, к слежке за собственными детьми, это еще и подробные и крайне честные записки человека, которому выпало пережить этот травмирующий опыт. Андраш то посвящает матери стихи, то гневно ругается с неизвестным сотрудником, пытающимся выписать ей характеристику, то углубляется в воспоминания – и все это ради того, чтобы, наконец, закрыть это дело, которое продолжает жить даже после смерти своего главного фигуранта.
Перевод с венгерского: Ольга Серебряная и Пётр Серебряный.