Колсон Уайтхед. Подземная железная дорога
"Джеймс мне как-то рассказывал о негре, который наизусть декламирует Декларацию независимости". Очень отдаленно — разглядишь не сразу, да и то, что согласишься, не факт — роман "Подземная железная дорога", принесший американскому писателю Колсону Уайтхеду Пулитцера и Национальную книжную премию США, местами напоминает два других культовых произведения — "Джанго освобожденного" Квентина Тарантино и "Маленькую жизнь" Ханьи Янагихары. Америка до Гражданской войны. История побега из рабства. Стоящий на медленном огне котел человеческих страданий, которые вот-вот закипят и польются через край. Пристальное — на грани упоенности — внимание к этим самым страданиям, детальная их проработка и адреналиновый натурализм. При всем при том, роман Уайтхеда — до определенной степени фантастический и, вообще говоря, приключенческий.
Кора — рабыня в третьем поколении, выросшая в аду американского Юга, только в ее случае ад возведен в квадрат, если не в куб: она товар, человеческий материал, собственность, а ко всему прочему жертва сексуального насилия и изгой среди своих — даже в кругу себе подобных ни на минуту не может обрести и отдаленного подобия покоя, отдохновения. Но однажды юный красавчик Цезарь ("У него было поджарое сильное тело, как у всех молодых, кто работал на хлопке, но свою силу он носил играючи"), которого привезли на плантацию всего полтора года назад, предлагает Коре бежать на Север — по подземной железной дороге. Фантастика и приключения начинаются именно здесь.
Подземной железной дорогой в США называли сеть маршрутов — с "кондукторами" (сопровождающими) и "станциями" (местами отдыха в пути), — разработанную активистами движения за отмену рабства и просуществовавшую с 1821 по 1861 гг, благодаря чему спаслись десятки тысяч человек. Название было метафорическим: первая в мире настоящая подземная железная дорога появилась уже после начала Гражданской войны. Однако в книге Уайтхеда дорога существует на самом деле, и каждая станция, каждый штат до такой степени не похожи друг на друга и разобщены, таят в себе столько опасностей, ужаса и красоты, что вся эта история, с одной стороны, напоминает межгалактическую одиссею, а с другой, оказывается своего рода предостережением: вплетая в вымышленные погони реальные исторические факты и подлинные газетные объявления, Уайтхед подводит нас к мысли, что история человечества в глобальном смысле не то чтобы никого ничему не учит, но было бы куда как лучше, если бы все же большее количество людей делало из ошибок праотцов и дедов хоть какие-то выводы.