Дочь философа Шпета в фильме Елены Якович

Читать фрагмент
Выберите магазин

Описание

Эта книга о том, что человек больше жизни. Она, эта книга, приходит к нам из страшных лет, чтобы рассказать, как свет светит во тьме. Прочитав, невозможно не спросить себя: а как жить мне?
                                                                                                          — Олег Дорман

В 1922 году, когда из России были изгнаны лучшие ее умы, выдающийся русский философ Густав Шпет отказался покинуть страну на так называемом "философским пароходе". В 1937-м он поплатился за это жизнью. Его младшая дочь Марина родилась в 1916-м. На ее долю выпали все тяготы эпохи, но два десятилетия рядом с отцом она вспоминает как праздник. Ученик Гуссерля, блестящий мыслитель, эрудит и неподражаемый собеседник, Шпет дружил с Андреем Белым, Качаловым, Москвиным, Балтрушайтисом, Щусевым, Пильняком, в доме собирался цвет интеллигенции. Эта книга не просто воспоминания, а никогда не прекращающийся диалог дочери с отцом, расстрелянным, когда ей был двадцать один год. В ее рассказе проходит жизнь нескольких поколений семьи, где среди предков были Гучковы, Зилоти, Рахманиновы, а среди родственников Екатерина Максимова и Борис Пастернак.

Режиссер Елена Якович, автор фильмов об Иосифе Бродском, Василии Гроссмане, Сергее Довлатове, создала эту книгу по своему фильму "Дочь философа Шпета" и тридцатичасовой записи бесед с 96-летней Мариной Густавовной Шторх, чья удивительная память и богатейший архив писем и фотографий сохранили в подробностях эту уникальную часть истории ХХ века.

Предисловие Елены Якович:

Эта книга получилась из разговоров с Мариной Густавовной Шторх о судьбе ее отца, выдающегося философа русского "серебряного века" Густава Шпета; о ее жизни, вместившей в себя почти все двадцатое столетие; о встречах с людьми, без которых невозможно представить себе российскую культуру. Я записывала Марину Густавовну для фильма "Дочь философа Шпета", сделанного для канала "Культура" и показанного в эфире в январе 2013-го. Но очень многое в фильм не вошло, и возникла идея книги.

Наша с ней история началась 7 августа 2011 года. В тот день Марина Густавовна приплыла на катере из Тарусы. Там она обычно проводит лето. Дело было в Поленове, где гостила ее внучка, художница Катя Марголис, которая живет в Венеции. Это был Катин день рождения. И накануне только и было разговоров — бабушка собирается сюда, да через Оку, и как же это будет, и в каком именно из бревенчатых, еще поленовских времен домиков, разбросанных по территории музея-усадьбы, ее разместить. Причем никто не обсуждал, по силам ли это Марине Густавовне, тогда 96-летней, а просто наступило какое-то общее оживление и взволнованность. И вот она появилась — в цветастой юбке в пол, в блузке с высоко поднятым стоячим воротником и с какой-то необыкновенно прямой, гимназической осанкой. В руках она держала букетик васильков и узелок с десертом, приготовленным по семейному рецепту 1908 года, — подарки для Кати. А за спиной был маленький рюкзачок. Я спросила: "А что у вас в рюкзаке? " "Ничего, — ответила Марина Густавовна. — Просто негоже путешествовать налегке". Так мы познакомились.

Мы стояли в самом центре поленовской усадьбы — на большой поляне между флигелем и конюшней, в деревянном загоне бродили кони. Она сказала: "В двадцать пятом году мы водили отсюда лошадей на водопой к Оке, и сын художника, Дмитрий Васильевич, иногда позволял нам, детям, сделать круг верхом. А по этой вот аллее проходила к флигелю, где тогда умирал Василий Дмитриевич Поленов, очень красивая женщина, и мы потом узнали, что это Анна Васильевна Тимирёва, невенчанная жена Колчака…"

И я поняла, что мне придется ее записывать.

Вскоре она снова приехала из Тарусы в притихшее осеннее Поленово уже специально для разговора. А под Рождество, в Москве, мы проговорили целую неделю с утра до вечера, закрывшись от предпраздничной суматохи в ее совершенно нездешней комнате, где каждая вещь и каждая фотография имели свою судьбу, как правило трагическую. К концу дня мы с оператором Александром Минаевым падали от усталости; Марина Густавовна держала осанку. От ее близких знаю, что этот гимназический облик она приобрела уже в поздние годы. Словно сквозь нее проявилась эпоха, унесенная бурями двадцатого века. И все бесчисленные поколения Гучковых, Зилоти, Рахманиновых, давно ушедших людей этого круга и масштаба, придали силы и убедительности ее голосу. К тому же от своего отца, философа Шпета, Марина Густавовна унаследовала гениальную память на детали быта и времени.

Потом я проехала по скорбному маршруту Красноярск — Енисейск — Томск, тому самому, что пришлось проделать при иных обстоятельствах и в других условиях Густаву Густавовичу Шпету. Вслед за ним последовали его жена и дочери, включившись в извечное российское броуновское движение в Сибирь и из Сибири. В 1935-м у них еще была возможность добровольно разделить его участь.

Мы записали с Мариной Густавовной тридцать часов. В фильм "Дочь философа Шпета" вошло два. Он заканчивался ноябрем 1937-го, когда расстреляли ее отца. Марине Густавовне был тогда двадцать один год. Но эта книга — полная версия нашего с ней разговора.

Книга получилась о том, как изгоняли интеллект из России. И о том, как он сопротивлялся доступными лишь ему, интеллекту, способами.

В том числе — памятью культуры.

О книге

Невозможно определить словами роль тети Марины в моей жизни. Каким образом она умела обнять своими заботами (при крайней нищете) не только своих пятерых с пасынком детей, но и нас, живших рядом в дедушкиной квартире, а также своих внуков и наших детей… Нас в детстве не посвящали в страшную историю семьи, хотя мы знали об аресте деда, Густава Шпета, и о ранней смерти Марининого мужа, но только с возрастом нам стала ясна общая картина страданий, пережитых ею, — настолько всегда она была полна силы, безотказна и отзывчива к чужим нуждам. Как удивительно она сохранила все в памяти и рассказала об этом!
Елена Владимировна Пастернак
Проекты, подобные "Дочери философа Шпета", необходимы по жизненным показаниям. Они помогают уберечься от всеобщего одичания, которое нарастает день ото дня.
Из статьи Славы Тарощиной "Бабушка Шпет против дедушки Хасана"
Иногда кажется, что в России история бродит по кругу. Именно эта мысль возникает у меня при чтении этой замечательной книги. "Отсутствие правды и справедливости… Вот что, я бы сказала, самое главное в моей жизни", —  говорит Марина Густавовна Шторх, рассказчица, дочь яркого русского философа Густава Шпета, расстрелянного в 1937 году  в Томске. Она принадлежит тому поколению, которое почти полностью уже ушло, и тем ценнее ее воспоминания.
Какое счастье, что Марина Густавовна рассказала о своей жизни, а Елена Якович этот рассказ сначала сняла как фильм, а теперь и составила книгу.
Людмила Улицкая

Видео

Фрагмент фильма Елены Якович "Дочь философа Шпета"
Выдающийся философ, друг Андрея Белого, Качалова, Пильняка, Густав Шпет был одним из самых ярких интеллектуалов "серебряного века". Его младшая дочь Марина вспоминает как захватывающую эпопею жизнь рядом с отцом, расстрелянным, когда ей был 21 год. В ее рассказе переплетаются судьбы нескольких поколений семьи, где среди предков были Гучковы, Зилоти, Рахманиновы, а среди родственников Екатерина Максимова и Борис Пастернак.
Дочь философа Шпета. Серия 1
Марина Густавовна Шторх родилась в 1916 году. От отца, философа Густава Шпета, она унаследовала гениальную память на детали. Ее рассказы о Москве 1920-30-х годов с удивительной точностью воссоздают атмосферу и дух того времени, когда соседями и друзьями ее родителей были Качалов, Книппер-Чехова, Гельцер и Нейгазуз, Москвин и Щусев - жители легендарного дома в Брюсовом переулке.
Все серии документального фильма Елены Якович "Дочь философа Шпета" можно посмотреть на официальном сайте телеканала "Культура":

Информация о книге

Возрастное ограничение
без ограничений
Дата выхода
01 ноября 2014
ISBN
978-5-17-079813-1
Объем
224 стр.
Тип обложки
Твердый переплет
Формат
60х90/16

Отзывы читателей

Отзывы отсутствуют
Оценок пока нет