27 августа 2021

Набоковский корпус. Андрей Бабиков — о серии переизданий классики

В издательстве Corpus вышли первые книги новой серии "Набоковский корпус", в рамках которой планируется переиздание произведений великого писателя, включая никогда ранее не издававшиеся или не переводившиеся на русский язык. Редактором серии, а также и автором ее названия, стал исследователь и переводчик Набокова, редактор и составитель полного собрания драматургии и полного собрания рассказов писателя, лауреат премии Международного набоковского общества, эксперт Фонда Владимира Набокова Андрей Бабиков. Мы задали ему несколько вопросов об особенностях новой серии.


Не переведенные на русский язык и никогда не издававшиеся произведения Набокова. Неужели такие есть, учитывая невероятную популярность писателя? И насколько их много?

Андрей Бабиков Таких произведений немало, прежде всего поэтических, русских и английских. Недавняя публикация "Супермена" ("The Man of To-morrow’s Lament") вызвала многочисленные отклики во всем мире. До этого увидели свет две его ранние русские поэмы, "Солнечный сон" и "Olympicum", — вторая, насколько мне известно, никогда не упоминалась ни самим Набоковым, ни его исследователями. Эти поэмы войдут вместе с другими, неопубликованными, в новое издание, подготовкой которого я сейчас занимаюсь. Уже после громкой публикации незавершенного романа "Оригинал Лауры" были обнаружены новые материалы и отделанные отрывки (записанные на карточках), относящиеся к этому замыслу, которые нужно перевести на русский для переиздания "Лауры". Одну из таких новонайденных карточек я перевел для своей книги "Прочтение Набокова", изданной Иваном Лимбахом в 2019 году. По ней видно, как тщательно Набоков работал над слогом, добиваясь его исключительной емкости и выразительности. Еще подлежат разбору рукописные материалы к несостоявшемуся второму тому мемуаров, который Набоков планировал озаглавить "Speak, America" (его собственный перевод мемуарной книги "Speak, Memory" известен русскому читателю под названием "Другие берега"). Кроме того — захватывающие университетские лекции по литературе, эссе, рецензии, энтомологические статьи. В его ранних дневниках, начиная еще с крымской поры, содержатся прозаические зарисовки, афоризмы, наблюдения. Подготовка к публикации набоковской корреспонденции, дневников, заметок, русских и английских, — отдельная большая работа. Лаконичный и переливчатый, построенный на тонких ассоциациях и созвучиях набоковский слог тускнеет и становится нестерпимо манерным в плохом переводе. Его английский язык, на который он начал переходить в конце 30-х годов, оставаясь всегда поэтичным, претерпел свою долгую эволюцию, от "Найта" до "Лауры", и русским переводчикам эту эволюцию следует изучать. После успеха "Лолиты" Набоков сделал несколько заметок для интервью, в одной из которых (начало 1959 года) он сказал об этом времени так: "В отличие от Джозефа Конрада, я сперва писал на родном языке и был признанным автором в эмиграции. Переселение из моего дворцового русского языка на тесные квартиры моего английского было подобно переезду из одного темного дома в другой, беззвездной ночью, во время забастовки свечников и факельщиков. Когда период паники и продвижения наощупь закончился, мне удалось устроиться довольно комфортно, но теперь я знаю, что должна чувствовать гусеница на дыбе метаморфозы, в смирительной рубашке куколки" (перевод мой).

Новые издания книг такого крупного писателя — невероятно амбициозная задача. С какими основными трудностями вы столкнулись при работе над новой серией?

АБ Отсутствие выверенных прижизненных изданий — главная трудность, с которой сталкивается публикатор набоковских произведений. Эмигрантские издания пестрят опечатками, пунктуационными ошибками, встречаются переставленные слова, пропуски, книги часто готовились без редакторов и тем более корректоров, а переиздания (исправленные, уточненные или хотя бы заново сверенные с журнальными публикациями), не говорю — собрания сочинений, были невиданной роскошью. К тому же Набоков писал особенным "конденсированным", "лабораторным" (по замечанию Альфреда Бема) языком, использовал редкие слова, неологизмы, необычные знаки препинания, своеобразную транслитерацию. Не только машинистки и наборщики, но и сами издатели не всегда могли понять, ошибочно ли то или иное место или намеренно затемнено с художественной целью. Частые переезды самого Набокова и его русских издателей за рубежом не способствовали сохранению машинописных копий и редакционной корреспонденции, по которой можно было бы проследить историю подготовки книги, сверить гранки с рукописью и подготовить дефинитивное издание. Из задуманного в "Ардисе" после смерти Набокова первого собрания его русских сочинений вышло всего несколько томов, главным образом перепечатки старых эмигрантских изданий, — без уточнений, исправлений, примечаний. Лучшим до сих пор остается пятитомник ("собрание сочинений русского периода"), изданный "Симпозиумом" больше двадцати лет тому назад. С тех пор было опубликовано много новых сочинений Набокова, были сделаны библиографические, текстологические, фактологические уточнения, однако любое новое собрание сочинений Набокова на русском языке неизбежно будет опираться на это издание.

Расскажите, пожалуйста, подробнее о процессе работы над книгой на примере вышедшей совсем недавно "Лолиты"?

АБ Русский перевод "Лолиты", созданный автором вместе с женой и выпущенный Оскаром де Лисо в Нью-Йорке в 1967 году, был издан, пожалуй, хуже всех прочих его русских книг. Поглощенный трудной "Адой", Набоков не уделил должного внимания проверке сначала своей рукописи перевода (из которой выпала целая страница текста, только в 2007 году переведенная Дмитрием Набоковым и добавленная в книгу), затем гранок, набранных по неисправной машинописи. Для нашего нового издания прежде всего нужно было восстановить выпавшие слова и предложения, унифицировать транслитерацию терминов и имен собственных, оформление прямой речи, исправить бесчисленные опечатки, часто искажающие смысл. К счастью, в американском архиве сохранилась рукопись набоковского перевода, по которой мне удалось восстановить несколько утраченных при ремингтонировании текста фрагментов (они отмечены в примечаниях). Приведу один маленький, но коварный и характерный пример из дорожного диалога Гумберта Гумберта с Лолитой после летнего лагеря:

(Лолита) "Ты что-то очень книжно выражаешься, милый папаша".
(Гумберт?) "А тебя легко ошарашить?"
(Гумберт? Лолита?) "Нет. Говори".
(Снова Гумберт?) "Настойчиво прошу ответить".
(Лолита) "Давай остановимся на боковой дорожке, и я тебе расскажу".

Так это место было напечатано в первом издании романа 1967 года (с. 100–101). До сих пор никто, кажется, не обратил внимания, что здесь подряд идут две реплики Лолиты, а затем одна реплика Гумберта ошибочно разбита на две (и к тому же из нее выпало предложение). В оригинале между репликами Лолиты имеется реплика Гумберта, которая имеется и в английском оригинале, и в рукописи перевода, но которая выпала из машинописи и всех многочисленных изданий русской "Лолиты". В рукописи перевода это место написано верно, и так оно публикуется в нашем новом издании:

(Лолита) "Ты что-то очень книжно выражаешься, милый папаша".
(Гумберт) "Чего же ты все-таки там натворила? Настойчиво прошу ответить".
(Лолита) "А тебя легко ошарашить?"
(Гумберт) "Нет. Говори".
(Лолита) "Давай остановимся на боковой дорожке, и я тебе расскажу".

Вы перевели на русский язык самое сложное и многослойное произведение Набокова — роман "Ада", который тоже должен увидеть свет в "Набоковском корпусе". Насколько сложно переводить Набокова?

АБ Я бы сказал не насколько сложно, а насколько это вообще возможно — создать хорошую русскую версию "Ады". Борис Ярхо полагал, что "единственное художественное назначение всякого перевода: обогатить новыми формами литературу того языка, на который произведение переводится". У перевода есть, разумеется, не только художественное назначение, но много ли проку в переводе, являющем собой в литературном отношении лишь бледную тень блистательного оригинала? О том же, в сущности, сказал Набоков в 1975 году в письме к Глебу Струве, сообщая старому другу о своем намерении в скором будущем (а Набокову оставалось жить всего два года) перевести "Аду" на русский язык — "не на совжаргон и не на солжурнальные клише [один из образчиков его поздней игры слов], а на романтичный и точный русский язык". Соответствовать этим двум требованиям (романтичный и точный) одинаково трудно. Помимо собственно технической сложности русифицирования английских и французских каламбуров и неологизмов, которыми наполнен роман (как по-русски передать и музыку, и темное мерцание уже самого названия книги — "Ada, or Ardor"?), очень сложно взять и удержать верный тон и ритм этой ученой, поэтичной, ироничной и нередко нарочито-увертливой прозы. Вместе с тем русский переводчик "Ады", как ни странно, находится в менее отчаянном положении, чем любой другой его иностранный коллега. У него под рукой не только все русские сочинения Набокова, в которых при должном усердии можно найти те или иные эквивалентные формы, но и авторские переводы на русский язык двух книг — мемуаров ("Другие берега") и "Лолиты", в которой тоже немало языковой игры и литературных реминисценций. Исключительной удачей в историко-литературном смысле можно считать и три других обстоятельства: что в "Аде" много русских слов, имен, названий и выражений, что русских аллюзий в ней не меньше английских, и что свой русский перевод "Лолиты" Набоков создал перед самым началом работы над "Адой", предоставив русскому переводчику и толстый сборник задач, и подробное пособие по их решению.

Источник: сайт интернет-магазина "Лабиринт".